В связи со спорами вокруг света под водой, цвета света и его яркости под водой нарыл вот эту статейку. Мне она показалась интересной...
Свет под водой
Почему собираются стаи рыб у лампочки, опущенной в глубину? Почему некоторые виды глубоководных рыб приспособились ловить добычу на свет — при помощи длинной гибкой струны, заканчивающейся светящейся точкой, которая привлекает мелкую рыбешку? Некоторые ученые считают «светолюбивость» рыб проявлением так называемого «кормного рефлекса», так как планктон — нижнее звено пищевой цепи в море — питается и размножается только на свету, все последующие звенья должны следовать за ним.
Но так ли это?
В опытах на молоди щук голландский ученый Ферхайн установил, что реакция рыб на свет слагается из трех этапов: сперва они скашивают глаза в сторону лампочки, затем навстречу лучам поворачиваются телом и, наконец, рыба устремляется к источнику света, пока не столкнется с ним. Никаких действий, которые напоминали бы поиск корма, ученый не наблюдал. Японский биолог Кавамото проводил свои эксперименты в круглом бассейне, над которым двигалась по кругу маленькая электролампа. Рыбы следили за ней, поворачиваясь всем телом, но при этом старались держаться в тени от стен бассейна. Советские исследователи заметили, что черноморские рыбы вблизи опущенного в воду фонаря сначала движутся беспорядочно, а затем начинают плыть по кругу — почему-то с удивительным постоянством против часовой стрелки. Очевидно, здесь уже вступает в действие какой-то стайный рефлекс.
Во время исследований в Тихом океане ученые наблюдали оживленные игры рыб, порой с элементами акробатики: разогнавшись в направлении источника света, они вдруг резко сворачивали вверх и выскакивали из воды на два-три метра. Черноморские рыбы-иглы, собираясь у лампы в хороводы, иногда становятся вдруг вертикально, словно хотят погреть животы.
Весьма индивидуально реагируют рыбы на внезапное выключение подводных люстр. Сайра, например, поднимается к поверхности и мечется как бы в поисках утраченного света. Сардина и хамса теряют ориентацию, а при повторном включении света непременно возвращаются к нему, что не всегда делают другие рыбы. Ставрида поспевает на свет гораздо быстрее, чем рыбы, которыми она питается.
Эти наблюдения говорят о том, что «пищевое» толкование реакции рыб на свет, хотя и не лишено оснований, все же не объясняет ее до конца. Большинство ученых в последнее время склоняется к мысли, что в этом случае над «кормным рефлексом» доминирует так называемый «исследовательский» — тот, который И. П. Павлов называл рефлексом «что такое?». Павлов писал, что ежеминутно всякий новый раздражитель вызывает соответствующие движения, чтобы лучше, полнее познать этот раздражитель. Исследовательский рефлекс лежит в основе чувства самосохранения и свойствен всем живым существам. В том числе, естественно, и рыбам.
Выяснилось, что имеет значение не только яркость фонаря (слишком сильный свет, например, заставляет рыбу держаться подальше), но и длина волны источника света, то есть цвет лучей.
Так, наблюдения показали, что ставрида лучше идет на оранжевый свет, синий горбыль — на зеленый и синий; килька предпочитает белый. Некоторые ученые считают, что кальмары реагируют на фиолетовые лучи, другие же вообще отрицают наличие у них цветового зрения. Стайные рыбы вроде бы любят зеленый свет, однако опыты показали, что есть среди них и такие, которые совсем безразличны к цвету, лишь бы светило. По некоторым наблюдениям, черноморская сайра чаще тянется к белому свету, хотя в Охотском море эта же рыба больше «любит» красные области спектра.
Вообще же чувствительность рыбьего глаза чрезвычайно высока и изменяется в широких пределах. Советский исследователь В. Протасов разработал оригинальную методику определения световосприятия у рыб. Он сконструировал прибор, способный регистрировать и во много раз усиливать биотоки, возникающие под действием света в зрительном нерве. Выловленной рыбе вводят в нерв микроэлектрод и, освещая ее разными источниками света, записывают кривые биотоков. Оказалось, что у рыбы, обитающей в приповерхностных горизонтах моря, шкала световосприятия близка к человеческой; у более глубоководных рыб она несравненно уже. Объясняется это тем, что с глубиной солнечный свет становится беднее длинноволновыми (красными) компонентами и вообще резко ослабляется.
Исследования «светового феномена» рыб ведутся сейчас во всем мире... А пока идут научные споры и ставятся лабораторные и «полевые» эксперименты, источник света становится орудием лова рыбы.
И тут вроде бы все ясно: свет помогает ловить рыбу — да здравствует свет! Наука пусть себе занимается своими тонкостями, а если вдобавок выдаст какие-нибудь рекомендации — еще лучше. Но вопросы, и довольно нелегкие, все же возникают. Не жестоко ли, точнее, не слишком ли грубо человек будет вмешиваться в жизнь моря, созывая его обитателей в искусственные косяки специально для того, чтобы их выловить? Известна ли точно та грань, где интенсивный лов превращается в хищнический?
Задуматься над этим стоит хотя бы потому, что науке хорошо известен предел рыбопродуктивности Мирового океана и промысел подходит к нему на внушительной скорости. Опасность состоит в том, что, достигнув предела, человечество навряд ли сможет сразу остановиться. Ну а имея в руках такие производительные способы, как лов на свет, остановиться еще труднее...
С другой стороны, искусственное сдерживание технического прогресса тоже кажется задачей сомнительной, да и нереальной. Как же быть?
Думается, дело все же не в самом новом способе лова. Известно, что биологическую продуктивность морей особенно подрывают переловы отдельных видов рыб. Если бы были хорошо известны запасы сельди, горбуши, трески, скумбрии, ставриды, можно было бы, оперативно меняя стратегию отлова, хозяйствовать в морях и океанах более разумно. К сожалению, о перелове мы узнаем лишь тогда, когда он уже произошел. С камбалой, например, так случилось дважды: накануне первой мировой войны, когда для рыбных ресурсов в целом никакой угрозы еще не было, и в 30-е годы (запасы возобновлялись в военные годы: рыбаки выходили в море куда реже обычного). Вот здесь-то может оказаться весьма кстати избирательность лова на свет. Ведь отдельные виды реагируют на него по-разному, и если количество особей какого-либо вида начнет сокращаться, это можно будет заметить гораздо раньше, чем при обычном промысле, и принять эффективные меры.
В Северной Атлантике сельдь в массовом количестве пожирают пикша и треска — очевидно, здесь лучше в первую очередь отлавливать этих хищников. И опять-таки решить задачу во многом помогла бы соответствующая «световая политика».
А вот еще один аспект. Рачок черноглазка, как установлено, охотно идет на очень яркий свет, в то время как рыба его избегает. Появляется возможность наладить промышленный лов этого вида планктона, запасы которого в океане огромны.
Будущее рыболовства именно в подобном совмещении науки и практики.
Раскрыв тайны «светового феномена», как и других загадок поведения рыб, наука сделает еще один шаг на пути превращения Мирового океана в разумно регулируемое хозяйство.
В. Шикан
"Ты ни при чём? Равнодушие убивает не хуже пули!"
Надо знать своего соперника в лицо или в морду (я о рыпах) 
