Ненавидит статическое апное... Но ведь весь фридайвинг построен на задержке дыхания, разве не так? Не совсем так. Фридайвинг – это нечто большее, чем просто задержка дыхания. В нем есть и танец любви с перепадами давления под слаженную оркестровку рук, ног и тела, и радующее взор буйство жизни до самого края рифа, и бесформенная тайна синей воды. А апное – это... Что же это все-таки? Может быть, ключ ко всему остальному? Или одно из средств достижения конечных результатов? Если это так, то некоторое раздражение, может быть, и уместно. Под этим углом зрения апное видится как некое препятствие на пути к вознаграждению.


Хорошо сложенная женщина, затянутая в костюм из неопрена Ямамото, дрейфует на спине на мелководье курортного плавательного бассейна. Другая, одетая так же, стоит рядом с ней по пояс в воде и бормочет какие-то таинственные числа, уставившись на секундомер. Вокруг бассейна расположилась на лежаках отдыхающая публика в бикини и плавках. Жарко, очень жарко... А у плавающей на спине женщины на голове неопреновый капюшон.

Одним неуловимым движением она переворачивается на живот. Партнерша, слегка касаясь ее спины, помогает ей принять устойчивое положение на воде. Лицом вниз. Некоторые называют это позой всплывшего утопленника. Время идет. Один из загорающих, потягивая «Маргариту», косится краем глаза на застывших без движения фридайверов и уверенно кивает головой. «Статическое апное, - заключает он. – У них это называется статическое апное». Его подружка, расположившаяся на лежаке по соседству с ним, пожимает плечами и неспешно поправляет сползшие с плеч лямочки бикини. 

Статическое апное – это по сути и есть задержка дыхания. На время. Максимально, сколько сможешь, если речь идет о соревнованиях. Вот вы на сколько можете задержать дыхание? А вам это надо?

Женщина, лежащая ничком на поверхности воды, абсолютно неподвижна. Кажется, что остановилось вообще все, кроме показателей на циферблате секундомера. 

Но с ее точки зрения, той, что у нее в голове, это не совсем так. Для нее апное – это нечто, текущее рядом с ней, по ней, сквозь нее. Подобно тому, как если бы она находилась в аэродинамической трубе. Все начинается с того момента, когда она, сделав заключительный вдох, опускает лицо в воду. Глаза ее закрыты. Туннель апное открывается, и начинается движение Потока. Она не чувствует его своим телом, но в определенном смысле она ощущает, что ее тело становится невесомым и не имеет конкретной ориентации в пространстве. Возможно, оно вращается вокруг своей оси, а быть может, кувыркается, - ей безразлично. В Потоке находится ее сознание, сама ее сущность. 



Именно так обстоит дело, когда все идет хорошо. Уход в зону отрешенности и есть верный путь к управлению задержкой дыхания, который позволяет побеждать в соревнованиях и ставить рекорды. Но случаются и нежелательные выпадения из зоны. Ей может помешать посторонний шум, всплеск воды в бассейне, нелепое желание почесать большой палец левой ноги. Или вдруг пробьет сомнение. А иногда это просто недостаток практики в статическом апное. Но какой бы ни была причина, она вдруг снова превращается в обыкновенную девушку в неопреновом костюме, которая просто задержала дыхание и опустила лицо в воду бассейна. Вот тогда-то и становится тяжко. Порой даже болезненно. Начинается настоящая борьба с собой, чтобы продержаться в воде бассейна без дыхания подольше. Она знает, что в этом слабовата, а потому откровенно это ненавидит.

Проходит четыре минуты. Она в Потоке апное. Его течение сильное и теплое. На внутренней стороне век ей словно в отдалении видится красно-оранжевый экран в бриллиантовом свете тропического солнца, отраженном от нежно-голубого дна бассейна. 

Иногда ей кажется, что она на капитанском мостике космического корабля и боковым зрением видит, как небесные светила материализуются из общей центральной точки и проносятся мимо. Ее зрачки под сомкнутыми веками опущены к нижнему краю глазниц. Если не остановить движение глаз, или же вдруг шальной сигнал автомобиля потревожит их, заставит моргнуть, то она наверняка выпадет из Потока, а потому она забывает о своих глазах. Когда она в Потоке, они ей не нужны.

Временами Поток темнеет, завихряется водоворотами и растекается струйками. Каждый участок Потока обладает своим характером. Она хорошо знает и сами участки, и порядок их чередования. Доскональное знание пути к цели - это еще одно важное условие ее достижения. На несколько секунд она вываливается из Потока из-за рефлексивного желания сглотнуть. И снова становится обычной девчонкой в бассейне. Она чувствует сокращение диафрагмы. Похлопыванье по плечу, шепот: «Пять минут». Она поднимает указательный палец: все в порядке.

Ну вот, все снова пойдет хорошо, как только она вернется в Поток. Возвращение тем тяжелее, чем ближе на пути к цели случается выпадение. Она чувствует еще одно сокращение, теперь ее язык никак не может найти себе места. Она ощущает, как отчаянно сжимается горло по огромным напором воздуха, которым она упаковала легкие в самом начале. В груди начинается покалывание, предвещая неизбежное жжение. Когда ее язык наконец-то занимает нужное положение, прижавшись кончиком к нижним зубам и распластавшись по небу спинкой, небный язычок выравнивается ... уф-фф, и сдерживание воздуха в легких уже не требует усилий. Ну вот! Теперь язык на своем месте, мягкое небо как будто тает, а тело снова исчезает. Она опять становится Собой, просто сущностью, вновь подхватываемой Потоком. 



Это ее способ выполнения статического апное. И это не просто отсчет времени от и до. Она ощущает весь этот путь, двигаясь от одной точки до другой. В реальности, точнее, в воспринимаемой ею реальности, на самом деле движется не она, а Поток. Она не делает ничего, а только позволяет Потоку протекать сквозь себя и на протяжении всего времени поддерживает с ним, так сказать, определенные отношения. Это все, что ей требуется для статического апное. 

Поток снова темнеет, а Голос подсказывает: «Пять-тридцать». Что-то становится зябко. На подходе к 6-минутной отметке всегда становится темнее и холоднее. Она с безразличием отмечает эту веху своего пути, и полностью забывает о ней как о чем-то далеком к тому моменту, когда Голос снова нашептывает: «Пять-сорок пять». Не стоит ни о чем слишком долго задумываться, например о том, всегда ли Поток и Голос соответствуют друг другу. Мысли, подобные этой, обладают острыми углами, за которые Поток может зацепиться и разорваться. И тогда можно из него вывалиться и снова превратиться в обычную девчонку в бассейне, которая мучительно заставляет себя задерживать дыхание. Ох...

По истечении шести минут выпадение из Потока было бы... нежелательным. Нервическая попытка втискивания в изголодавшуюся по кислороду человеческую оболочку, именно так выглядела бы эта ситуация жесткой борьбы в сузившихся рамках мира. О возвращении в Поток на этом отрезке пути и речи нет, это невозможно. И тогда дальнейшее движение напоминало бы скорее проползание по каменистому дну ручья, а не плавное скольжение над ним в потоке воды.

Но сейчас внутри Потока течение плавное. Темнота уступила место светло-синему цвету, затем нежно-голубому, и уже совсем не холодно. На этом своем участке Поток может течь беспрерывно, и она знает, что он мог бы нести ее и нести, все дальше и дальше, если бы не это похлопывание по плечу и не доносящиеся словно издали слова... Но оказывается, нежно-голубой цвет вовсе не принадлежит Потоку. Да это же стенка бассейна, и глаза ее уже открыты! И руки, у нее снова есть руки, вот же они, прямо перед глазами, держатся за край бассейна. Ноги ее касаются дна, едва она опускает бедра и ... 

«Дыши... дыши ... еще дыши», - это Голос. Теперь он словно металлический и звучит совсем рядом, совсем не похожий на упорядоченную Потоком пластичную массу. Ее тело дышит отрывисто и глубоко, как его учили, и делает это само по себе. А мир пылает огнем! Все вокруг залито непереносимым желто-белым пятнистым сиянием. Ну все, пора! Левой рукой она привычно быстро снимает маску. Затем поворачивается к своей партнерше, встречает ее пристальный озабоченный взгляд и смотрит в ответ сквозь рамку из сложенных знаком о’кей пальцев правой руки.

«Отличный результат! – говорит Голос. Шесть-тринадцать. Как все прошло?» 

Ее дыхание уже спокойно, и она ложится на воду спиной, устремив взгляд высоко вверх на абсолютно чистый голубой лоскут неба. 

«О’кей, - говорит она. – Все было здорово.»